Архивы с жертвами политических репрессий уничтожают? Кто и зачем? Разбираемся с обществом «Мемориал»

В начале лета появилась информация, что в России, согласно якобы секретному приказу, уничтожают дела политических заключенных. Новость вызвала шквал негодования. Теперь правды о репрессиях будет вообще не найти, а жертвы сталинского террора исчезнут без следа? Как обстоят с этим дела в Красноярском крае, «Проспекту Мира» рассказал председатель Красноярского общества «Мемориал» Алексей Бабий — человек, который более 30 лет восстанавливает судьбы репрессированных и как никто другой знает ценность этих документов.  

Откуда вообще взялась эта информация? 

Исследователь Сергей Прудовский, который занимается сбором информации о репрессированных, весной этого года не смог найти персональную карточку и личное дело репрессированного крестьянина Федора Чазова, который отбывал срок в Магаданской области. Сделал запрос в областное МВД. Там ответили, что документы были уничтожены согласно приказу от 12 февраля 2014 года. Как ему объяснили, согласно приказу, уничтожаются все карточки всех заключенных, кому уже исполнилось бы 80 лет, за исключением тех, кто сидел по «политической» 58 статье. А Чазов был заключен как СОЭ (социально опасный элемент). 

Алексей Бабий 

Что это за приказ, о чём в нем говорится и почему он секретный?

Он, конечно, не секретный, а просто ДСП (для служебного пользования), что вовсе не удивительно для таких структур. Из того, что известно мне, в нем есть как плюсы, так и минусы. 

Плюс в том, что по нему был запущен процесс сплошной оцифровки документов репрессированных. Насколько я знаю, в Красноярске он идет с начала 2000 года. Оцифровывается архив ГУВД. Это очень большой прогресс. 20 лет назад мы эту работу только начинали, совместно с ГУВД разрабатывали базу данных заключенных Норильлага. Только карточки сотрудники архива вбивали тогда в базу вручную, о сканировании не было и речи. А в Норильлаге, например, 274 тысячи карточек. Работа сложная. Сейчас, со сканированием, всё намного проще и надежнее — при перепечатывании часто можно было совершить ошибку, так как порой в карточках написано неразборчиво.    

Минус в том, что вот этот самый критерий «на уничтожение» в нем, насколько я понимаю, прописан нечетко. Говорилось, что будут уничтожать вышедшие по сроку (если людям уже исполнилось или могло исполниться 80 лет) дела, за исключением тех, кто был осужден по «политической» статье. Но непонятно, кого считать «политическими». Тот же Чазов был осужден  как СОЭ (социально опасный элемент). Но такой формулировки нет и не было в уголовном кодексе. По СОЭ высылали и детей родителей, осужденных по 58-й, и просто хулиганов. Осуждали тройками, двойками без суда и следствия.  

Еще один важный момент. Это в РСФСР «политическая» статья была 58-я. А, допустим, в Украине это была 54 статья, в Белоруссии вообще несколько статей под совершенно другими номерами — и так в каждой из 15 республик.

Когда мы делали единый банк данных репрессированных и сводили всех воедино, мы привлекали ученых-историков, и это была непростая работа. Я не уверен, что у сотрудников архива есть подробная раскладка по законам союзных республик.