Posted 23 марта 2017,, 00:17

Published 23 марта 2017,, 00:17

Modified 29 мая 2023,, 09:21

Updated 29 мая 2023,, 09:21

«Инновационная культура не поддерживается»: арт-куратор об истоках современного искусства в Красноярске

23 марта 2017, 00:17
Арт-директор красноярского музейного центра «Площадь Мира» Сергей Ковалевский рассказал «Проспекту Мира» о неформальной художественной среде советских времен, о первых актуальных выставках и о том, почему современное искусство больше не пугает.

В 1980-е в неформальных кругах Красноярска однозначно царствовал Поздеев — это был самый свежий глоток воздуха. Ну и тогда же Николай Рыбаков помаленьку начинал. Вот такие властители дум — они были немного инноваторами, модными в интеллигентной среде людьми.

Еще чуть раньше, когда нам, советским людям, еще не открылся мир, большим шоком стала выставка факсимильных репродукций Парижской школы — Леже, Утрилло, кого там только не было.

Выставку организовал один рабочий коллекционер из Шушенского: он просто как-то раз списался со вдовой Фернана Леже, и она ему прислала подарок в далекий Советский Союз, в сибирскую глубинку. Это была просто печать репродукций на холстах, хоть и высококачественная — но мы наслаждались подлинной, как нам тогда казалось, Парижской школой. То есть всеми великими мастерами живописи начала двадцатого века — от Пикассо до Утрилло.

Фото здесь и на обложке: pozdeev-fond.ru

Живопись тогда была в тренде: это было главное искусство, если говорить о красноярских впечатлениях. А вот российские феномены в целом больше с кино были связаны. Мощное искусство до нас доходило тогда только через кинематограф, или иногда были гастроли театральные — вот и и всё.

Если говорить про отношения с государством, то раскованный модернизм, думаю, уже не запрещался: те же выставки Поздеева проводились вполне официально, а чего-то более радикального у нас и не было. В Красноярске не было своей Малой Грузинской улицы, как в Москве, где совсем неформальные художники имели возможность выставляться.

***

Информацию тогда брали в основном в художественных альбомах. В поздние советские годы очень активно работали наши социалистические братья — Югославия, Германия (ГДР), Венгрия, Польша. Они издавали альбомы, где можно было посмотреть на абстрактное искусство или на Сальвадора Дали.

Купить эти альбомы можно было в книжном магазине «Планета», который тогда стоял рядом с парком. Книжки были на непонятных языках совершенно — венгерском, югославском, польском, болгарском — но там, по крайней мере, печатались репродукции нормального качества.

А после 1991 года, когда произошла революция, так сказать, демократическая, начали и российские журналы по современному искусству издаваться, и зарубежные хлынули — мир открылся.

***

Основные новости пошли уже в 90-х. В 1993-м в нашем комплексе, который тогда КИЦем назывался, произошло эпохальное событие для истории художественной культуры и края, и города, да и России — сюда привезли первый фестиваль современного искусства «Новые территории искусства». Причем такой, максимальный: Кабаков был, Чуйков, «медгерменевты», все поколения.

Это всё курировали очень молодые искусствоведы, московские кураторы, министерство культуры прогрессивное. Вот мы очень гордимся этим событием и на самом деле даже нашу красноярскую биеннале отсчитываем от 1993 года (хотя официально первая Музейная биеннале прошла в Красноярске в 1995-м — «ПМ»).

Михаил Лабазов, Павел Лабазов, Илья Вознесенский, Андрей Ягубский. «Прозрение музея». Вторая Красноярская биеннале, 1997 год; фото: di.mmoma.ru  

Конечно, и до 93-го в Красноярске были какие-то небольшие течения художественной молодежи, некая генерация художников. Вася Слонов тогда начинал, Андрей Исаенков, Виктор Сачивко потихоньку начинал выставляться. Но тут все начали смело экспериментировать, рваться в авангард. 1990-е были бурными в этом смысле, и тот фестиваль объединил нас с общероссийской повесткой в современном искусстве, начались более активные поиски у красноярцев — город уже не был на периферии.

***

В тот же период начались какие-то коммерческие проекты, арт-галереи, галерейный бизнес: у нас же все бизнес в 90-е пытались построить, в том числе и художественный. Правда, ничем сильно стабильным это не закончилось, но зато были попытки и игры в эти стороны.

Простым красноярцам в то время было не до художеств: утолять голод по искусству, который должен был бы образоваться за годы железного занавеса, они не ринулись — потому что свалился голод обычный. Страна рухнула, заводы остановились, зарплату выдавать перестали — люди становились челноками, пошли продавать всё, что можно. Конечно, было не до искусства людям в то время — они просто выживали в массе своей. Но отдельные герои, отчаянные культурные деятели, как всегда, искали способы выразиться.

***

Если говорить о художественной культуре как о процессе, ставящем перед собой серьезные задачи, то особенно никуда мы с тех пор и не продвинулись. Разве что Музейный центр «Площадь Мира» (бывший КИЦ) закрепил себя как институт.

Архитектор Арэг Демирханов представляет макет музея Ленина, будущего КИЦа на Стрелке, 1980-е. Фото: skyscrapercity.com


Изначально здание планировалось строить с куполом. Фото: skyscrapercity.com

Мы не очень уверены, что народ и власть как-то сильно полюбили современное искусство, что для них оно стало ценностью. Но, по крайней мере, оно уже не пугает, поскольку систематически все эти лет 20 более-менее выставлялось в наших стенах. И кто хотел — испугаться или не испугаться — знакомился с искусством с помощью такого формата, как «Музейная ночь», два раза в год.

Молодые люди освоили этот язык и сегодня очень легко реагируют на любое современное искусство. Насколько глубоко они его понимают — это другой вопрос, но у них нет отторжения, есть понимание, что это современная культура. У пожилых по-прежнему, наверное, есть пристрастие к каким-то классическим, реалистическим формам — но это всегда было, и не только в нашей стране.

Если сравнить с тем же Новосибирском, где периодически что-то запрещают, то у нас таких острых реакций нет. Там разгоряченные в этом смысле консервативные силы, назовем их так, которых в Красноярске немного (хотя есть). Вот когда из Новосибирска выставка «Родина» Марата Гельмана приезжала, то и у нас тоже, как по команде, выскочили какие-то объединения, «народный гнев», казаков каких-то привлекали, пытались запретить эту выставку. С небольшими потерями, но как-то мы тогда вышли из этого.

Сейчас наш центр, я думаю, плотно включился, встроился если и не в мировые, то в общероссийские тенденции. У нас довольно много мирового качества проектов, хотя полноценным музеем современного искусства бывший КИЦ, наверное, нельзя назвать — для полноценности вопрос финансового обеспечения, конечно, сразу встает, потому что в музее современного искусства должна быть критическая масса объектов в коллекции.

У нас своя коллекция есть, мы ею очень дорожим, регулярно выставляем, но поскольку на закупку этой коллекции приходится самим искать какие-то деньги, то это очень небольшой прирост. Общегосударственная политика в этом смысле всё-таки еще оставляет желать лучшего. Инновационную культуру не поддерживают на должном уровне, как это должно быть в развивающейся стране, по крайне мере, которая активно развивается, а не закоснела.

Фото: biennale.ru