Posted 31 августа 2020,, 12:02

Published 31 августа 2020,, 12:02

Modified 29 мая 2023,, 10:20

Updated 29 мая 2023,, 10:20

«Как с нашим раздолбайством строить бизнес? Офигенно»: сооснователь «Joe. Пеший» о пути от хоррор-квестов до хип-хоп-бара

31 августа 2020, 12:02

В 2017 году в подвале столетнего здания на проспекте Мира открылся ночной хип-хоп-бар «Joe. Пеший». «Проспект Мира» вместе с проектом «Мастера»* поговорил с его сооснователем Александром Дергачевым о том, как появился и развивался бар, причем тут квесты и актер Джо Пеши, а также о том, как выживать, когда пандемия отняла у тебя все работы, и что хорошего все же принес карантин.

Александр Дергачев. Фото: Ярослав Прохожий, vk.com/joepeshii


От вечеринок к собственному клубу

Университет я окончил случайно. Родители хотели, чтобы у меня был диплом, поэтому я выбрал первый попавшийся университет, окончил кое-как и отправился в свободное плавание. В 2012 году я связался с клубной деятельностью, мы начали делать мероприятия в тогда ещё существовавшем клубе «Эра».

Примерно через год мы обосновались в клубе «Иксы», начали там проект «Вайс» — вечеринки с уклоном в хип-хоп, электронику, во всё громкое и всё, что качает. Мы привозили диджеев, продюсеров, знаковых музыкантов, которые нечасто ездят с концертами, но попадают в формат: TroyBoi, Tropkillaz из Сан-Паоло, Trap-A-Holics из Штатов, почти все московские диджеи — за семь лет было больше 60 вечеринок и привозов. Проект существует до сих пор, раз в два-три месяца проходят вечеринки, собирают плюс минус тысячу поклонников, но сейчас он, конечно, на паузе [из-за коронавируса].

«Вайс» помог мне устроиться на работу в «Иксы», потом в «Облака», в Dandy Horse (красноярские бары и ночные клубы). Там я познакомился с людьми, с которыми мы и открыли «Джо» в конце 2017-го, — Павлом Логиновским и Павлом Бочкиным (сейчас соответственно — арт-директор и диджей в баре The Mods, других заведениях Красноярска; сам Александр работает там же арт-менеджером).

Квесты и дружба из бизнеса

Будет справедливо сказать, что «Джо» начался с квестов. В своё время Логиновский подтянул меня работать оператором в квесты True Quests: объяснять правила и вести игру, включать свет, музыку. Это было «Проклятие Анны» — достаточно нашумевший хоррор-квест, потом был более насыщенный по спецэффектам «Молох». Они успешно просуществовали пару лет, а потом квестовская движуха в Красноярске начала спадать, как и по всей стране.

Наши квесты работали в здании на проспекте Мира. Тогда же Павел Бочкин занял часть подвала в соседнем здании под диджейскую академию. Мы все работали в одной сфере, пересекались в одних местах и у нас примерно одни взгляды, поэтому мы постоянно заходили друг к другу: Бочкин на квест, мы в академию. Со временем мы стали очень плотно общаться — раньше мы были только коллегами, но общение переросло в дружбу. Говорят, из дружбы бизнес не построишь, но, как оказалось, из бизнеса дружбу построить вполне можно.

В какой-то момент стало понятно, что в нашем дворе на Мира образовался энергетически сильный пятачок. Мы начали делать в диджейке маленькие, камерные вечеринки: сначала диджей давал там мастер-класс, а потом это перетекало в квартирники. 

Диджейка занимала одно из четырёх помещений в здании. В остальных была то ли кальянная, то ли кафе — оно не пользовалось популярностью, и владельцы собирались съезжать. Мы подумали, что было бы классно открыть здесь какое-нибудь более раздолбайское заведение. Мы всегда работали в заведениях с аккуратными, коммерческими форматами, владельцы которых серьезные люди. По моему скромному мнению, справлялись мы хорошо. Но нам самим всегда был чужд порядок, нравилась нотка хаоса, раздолбайства, нас тянуло в чуть более андеграундные направления — кого-то в хаус, кого-то в хип-хоп.

На самой пешеходной улице

Глядя на названия наших вечеринок или проектов, можно понять, что мы любим каламбуры и игру слов. Название «Joe. Пеший» — идея исключительно Павла Логиновского. В этом названии много всего сошлось. Во-первых, Джо Пеши — актёр, известный всем с детства: те же «Славные парни», «Один дома». Нетривиальный чувак: снимался очень выборочно, ни одного проходного фильма. Актёр с яйцами и со вкусом.

Во-вторых, слово «пеший» объединило в себе несколько смыслов: сникер-культуру, хип-хоп, плюс проспект Мира — это самая пешеходная улица в городе. Изначально концепция была такая: проходя мимо, заходишь пропустить пару пива или остаться. Тебе не надо долго собираться дома, выбирать, что надеть.

Ну, а «Джо» — это просто удобное слово. Можно назвать заведения какими-то многосложными предложениями или длинными словами, но всегда удобно, когда на вопрос «ты где?» или «куда поедем?» можно ответить просто: «В "Джо"».

Ну, и ещё так символично получилось, что, чтобы открыть этот бар, нам троим пришлось продать свои машины, и мы до сих пор все без авто эти почти три года. Мы все Джо пешие.

На руинах построили «Джо»

Запуск нам обошелся в 5,2 миллиона рублей. Абсолютно все вложения — заёмные, кредитные, либо что-то проданное, — собственных накоплений практически не было.

Мы далеки от строительства, и, если бы маленько разбирались в теме, то сумма подтаяла бы на четверть точно. Почти всю смету делали три элемента, три кита. Первый — это установка вытяжки. Очень дорогостоящая история: это и двигатели, и зонт, примыкающий с кухни, — всё делалось с нуля. Второй — это звук, который должен распространяться по всем четырём помещениям, свет на танцполе, вся эта коммутация. И третий — оборудование кухни и бара: грили, барные станции, охладители, мойки. У нас этого не так много по сравнению с другими ресторанами, но всё равно — это большая статья расходов.

Ну, и мы делали декор. Ломали стены, сделали офис-гардеробную, красили, штукатурили, отбивали. До нас здесь был, грубо говоря, «евроремонт». Вообще это здание 1901 года, и по кладке кирпичей это заметно — я такую только в питерских или заграничных барах видел. Но раньше она вся была закрыта гипсокартоном с нарисованными Парижем, багетами — безвкусица полная. Мы это всё «взорвали», демонтировали, вынесли и на руинах построили «Джо».

Здание — не объект культурного наследия, иначе была бы куча ограничений. Мы пытались его историю проследить, но ничего интересного не нашли. Возможно, здесь просто был подвал, где что-то хранилось, или трактир, или жил какой-нибудь мастер.

Не про деньги

Между собой мы в той или иной степени распределили функции: Павел Логиновский — управленец, он же частично ведет бухгалтерию, я отвечаю за арт-часть, Павел Бочкин — за техническую. При этом у нас достаточно большая команда и зарплатный фонд. Есть управляющие, бар-менеджер, отдельный бухгалтер. Клубный бар в принципе требует больших расходов, потому что здесь работают диджеи, целый штат охраны, фейс-контроль, кассиры, несколько барменов, повар, уборщицы.

До карантина мы работали в плюс, но из этого плюса раскидывались с долгами. Пока что наш проект не про деньги вообще. В среднем оборот в месяц был в районе 1,2 – 1,3 миллиона. Из этого мы исключаем почти полмиллиона на зарплатный фонд, почти полмиллиона — на закуп, и оставалось на аренду. Работаем мы восемь дней в месяц, а платим за 30.

Обычно, вне карантина, мы работаем только по пятницам и субботам. У нас есть договоренность с соседями — это муниципальный центр допобразования, и мы договорились, что как бар работаем только с восьми вечера, когда они завершают свою деятельность. И мы пытались работать в формате ежедневного бара с восьми часов вечера до двух-трех часов ночи. Но это оказалось не целесообразно, расходы на электричество и персонал не окупались. Поэтому мы работаем в формате ночного бара по пятницам-субботам. В остальные дни [днём] работает диджейская академия, например.

Если бы работали успешно еще хотя бы пару дней в месяц, то можно было говорить об экономике, но пока — тяжело. Поэтому, когда будем открываться вновь, то, думаю, попробуем работать хотя бы в формате трех дней: четверг-пятница-суббота. Но это вопрос будущего.

В пятницу в среднем бар пропускал 250-300 человек за ночь, в субботу — до 400. В хорошую субботу наполняемость шла тремя волнами: до часу ночи, с часу до трёх, с трёх до шести. Иногда с четырех до семи могла быть ещё одна полная забивка.

Сейчас возрастной ценз для попадания к нам — 21 год. 18-21 — это, хоть и веселая аудитория, но неуправляемая. Где-то 70% наших посетителей — это люди в возрасте 21-25 лет, остальные 30% — 25-35. То есть к нам порой ходят взрослые люди, стекаются после The Mods, после Tommy House и других.

Раздолбайство

Как с нашим раздолбайством можно строить бизнес? Офигенно. По моему мнению, в этом больше души, чем когда ты руководствуешься просто цифрами. Всегда приятно, когда есть некий хаос, когда всё само, когда чуть-чуть пофигу. Это, на мой взгляд, всегда добавляло шарма.

Хотя за время карантина мы научились с этим раздолбайством не то чтобы бороться, но хотя бы считать деньги. Аренду ведь никто не отменял, арендодатель сделал уступку — отсрочку половины суммы. Но осенью мы должны будем заплатить за пять месяцев — то есть 250% плюс 100% за текущий. Это колоссальная сумма, думаю, будем какие-то дополнительные соглашения вымаливать.

Сейчас из каждого рубля приходится выжимать по копейке. У нас ведь разом исчезли абсолютно все наши работы: «Модс», «Томми», «Джо», вечеринки «Вайс» — всё на паузе из-за карантина.

На паузе

Скоро уже пять месяцев, как мы сидим без дела. Продержались реально каким-то чудом. Я помню все даты [продления режима самоизоляции]: поначалу, 28 марта, всех закрыли до 3 апреля. Хотя многие уже понимали, что третьего ничего не откроется. А для общепита даже неделя простоя — это жопа. Потому что первую неделю ты отбиваешь аренду, вторую и третью — зарплаты, четвертую — в лучшем случае получаешь прибыль, если нет каких-то дополнительных расходов.

Мы надеялись, что все разгребётся до конца апреля. Ресурсов до конца месяца у нас хватало — заплатить аренду, выплатить все зарплаты за март. Ребятам сказали: вы всё понимаете, пока посидим дома, давайте поиграем в эту игру, самоизоляцию.

Мы сами сидели по домам неделю, но, когда это надоело, стали собираться рабочим составом в «Джо»: диджей, три учредителя, бар-менеджер — человек шесть-семь. Поставили плейстешн. Естественно, наскучило почти сразу. Мы начали делать прямые эфиры в инстаграме, потому что вместе с заведениями простаивали и соцсети, а чтобы там была активность, нужно её поддерживать. Назвали это «Подвальный-live» с отсылкой к «Навальный-live». Слова «Жизнь в подвале» довольно точно описывало наш быт тогда. Мы приглашали гостей играть онлайн — были Кураж Бамбей, диджей Powerdog из Канады, московские диджеи. То есть мы умудрялись делать «привозы», даже когда закрыты. Эфиры делали недели две-три, потом нам наскучило, да и людям, видимо, тоже — просмотры немного падали.

Навынос вместо доставки

К концу апреля, когда большинству стало понятно, что работать не будем как минимум до лета, мы начали разрабатывать доставку. Тогда многие заведения сделали свои доставки, но мы бар, у нас кухня — метр на три, один гриль, две плиты индукционных, микроволновка, фритюрница. Кухонное меню у нас занимает одну страницу. Мы шустренько его перекомпоновали, переделали. Собрали маленькое меню с самыми ходовыми позициями: пицца, паста, бургеры, сэндвичи. Ещё мы пустили к нам бесплатно знакомых, у которых своя кондитерская, они пекут торты. Они поставили пароконвектомат, благодаря которому мы смогли делать пиццу.

Но доставка не попёрла. Наоборот, мы ещё больше зарылись в минус: нужно было выводить доставщика, повара, покрывать ГСМ (горюче-смазочные материалы). Поэтому через неделю мы просто открыли входную дверь и вместо доставки начали работать навынос. Я сидел на входе с кассой и месяц, до начала июня, торговал — повар готовил еду, я делал лимонады, кофе. И это сработало, мы реально тогда насобирали на аренду за июнь. Сейчас я понимаю, что это благодаря достаточно большой и лояльной аудитории. Думаю, что они шли больше, чем просто за едой, — нас поддерживали.

Фото: Ярослав Прохожий, vk.com/joepeshii

Но понятно, что поддержка штука такая: поддержал раз, два — карма чиста. У нас остались постоянники, которым нравится карбонара, бургеры, но всё равно спад очевидный. Плюс у людей появился выбор: работают навынос многие, а потом общепиту разрешили ещё и летние террасы.

Иногда мы умудрялись ребят, которые здесь работают, выводить в смены, выплачивать зарплаты: кто-то сидел на кассе, работал в баре. Кого-то подтягивали на выездные мероприятия — день рождения какие-либо квартирные. То есть мы поработали даже в формате кейтеринга.

Фото: Ярослав Прохожий, vk.com/joepeshii

Стоит признать, что за карантин мы многому научились. Было тяжело, но обычно, когда тяжело, ты растёшь. Я научился считать деньги — в условиях, когда у тебя выручка четыре тысячи рублей на выносе, а тебе надо вывезти мусор, заплатить повару, сделать закуп. Сам начал ездить и ходить на закуп продуктов, составлять заявки. Научился на всём этом экономить: я знаю, где дешёвая и хорошая моцарелла, где надо покупать ветчину, тостовый хлеб, тесто для пиццы. Меня теперь гораздо сложнее обмануть на кухне, просто потому что я, чёрт возьми, знаю.

Это один из плюсов карантина — умение из копеек, из пары-тройки тысяч вычленять какие-то деньги, чтобы в конце месяца заплатить аренду. Понятно, речи о том, чтобы взять какую-то копейку себе, не шло. Мы все живем на кредитках это время.

(С 28 августа в крае перешли на третий этап снятия карантинных ограничений и разрешили работу заведений общепита. 25 августа в своих соцсетях бар сообщил, что с 28-го числа прекращает работу навынос и готовится провести уборку и косметический ремонт в надежде на скорое открытие)

На закате

Сейчас гораздо сложнее, сейчас реально месяц, когда мы доживаем. В июле и не пахло тем, чтобы за счёт еды насобирать на аренду — мы сдавали технику, ещё что-то. В каждом месяце приходилось придумывать какие-то способы собрать на аренду.

Август удалось отбить за счёт того, что мы взяли на себя риск сделать выездное мероприятие — Sunset (серия вечеринок на открытом воздухе в селе Дрокино под Красноярском).

«Sunset» в переводе с английского «закат», но тут нет никаких пессимистических двойных смыслов. В названии заключено позитивное слово «sun» и диджейское «set» — а вечеринка и была диджей-сетом на закате.

Массовые мероприятия у нас запрещены, но, когда мы придумывали Sunset, уже были открыты парки. И на острове Татышев, например, проходил массовый забег, где было больше тысячи человек, а в скверах люди вместе занимались йогой. Мы не нашли никаких запретов на то, чтобы просто поставить диджейку, включить музыку и сказать в соцетях, что мы будем там. Собралось достаточно много человек, но это открытая площадка. С точки зрения морали и юридических моментов нет ничего, к чему можно придраться.

"