Posted 9 ноября 2017,, 05:08
Published 9 ноября 2017,, 05:08
Modified 29 мая 2023,, 09:20
Updated 29 мая 2023,, 09:20
«Политкорректность превратилась в расизм»: ученый-антрополог о незавидном настоящем и мрачном будущем
На минувших выходных в Красноярске прошла ярмарка книжной культуры (КРЯКК), организованная благотворительным Фондом Михаила Прохорова. «Проспект Мира» встретился на ярмарке с антропологом и популяризатором науки Станиславом Дробышевским и поговорил с ним о различиях расоведения и расизма, перспективах биологического оружия «против русских» и о том, зачем человеку стоит привить гены гриба.
Смерть расоведения и торжество расизма
Расоведение как наука сегодня отмирает, заниматься исследованиями человеческих рас из-за политкорректности стало просто опасно. Все помнят, что во время Второй мировой войны злые фашисты придерживались расовой теории — которая на самом деле ни разу не теория и не наука в принципе. И творили нехорошие вещи. Так что после Второй мировой войны в Европе возникла острая аллергия на расоведение.
Дошло до того, что из-за обвинений в расизме этнографы бояться даже рассказать о внешнем виде племен, которые описывают. Создаются экспедиции, которые едут черт-те куда, находят племена, которых никто никогда не видел — и даже не фотографируют их! И как-то забылось, что если взять любой учебник расоведения, например, советский 39-го года, там обязательно есть глава «Борьба с расизмом».
Расоведы — это единственные люди, которые могут научно обосновать, почему расизм — это плохо. Вот возьмём США, где расоведов нет, а расизм жив-здоров. Маятник качнулся в сторону политкорректности, которая, в свою очередь, превратилась в тот же расизм. Раньше белые считали черных низшей расой, теперь черные считают белых низшей расой.
Пару недель назад Мишель Обама отожгла, заявив, что она не доверяет американскому правительству потому, что там только белые мужчины. Чистейший расизм, причем она это сказала белому мужику. А вот если бы этот мужик сказал, что не доверяет чему-то из-за того, что это представляют только черные женщины — его бы посадили тут же.
Запретили расоведение, и расизм цветет пышным цветом, потому что исчезли люди, которые понимают, что это вообще такое.
Пять мифов о расах
Первый и самый главный — расы не равны, есть высшие и низшие. Это, естественно, полная чушь, но от этого главные проблемы и происходят.
Вторая глупость, что где-то в природе есть расы, которые не могут скрещиваться друг с другом, так как представляют другие виды. Чаще всего такое говорят про бушменов, австралийских аборигенов и индейцев Южной Америки. И как-то никто не думает о том, что в той же Южной Америке чуть не у каждого второго есть предки-индейцы, в Южной Африке половина населения метисирована с бушменами, а в Австралии так и вовсе не осталось чистокровных аборигенов.
Чистокровность — это третий миф. Её в принципе нет, у любого самого изолированного племени найдется примесь.
Четвертое заблуждение — якобы есть какой-то самый древний народ на земле. Причем обычно «самыми древними» называют те же расы, что якобы не могут смешивается с другими. Часто, например слышно, что бушмены — самый древний народ на земле. Но нет самых древних: все люди, которые живут сейчас, одинаково современны.
Ну и наконец миф номер 5 — о том, что по генетике можно определить народ. Якобы мы определим группу с разновидностью Y-хромосомы и скажем, что это немец, это чуваш. Бред, в любом народе есть представители самых разных типов и наборов ДНК.
Просвещение в России
Развитие есть, но в этом году, по моим ощущениям и ощущениям других популяризаторов науки, идет если не спад, то выход на плато. Не появляется новых популяризаторов, в антропологии я один, в лингвистике Светлана Бурлак и еще пара человек, в генетике человек пять, наверное, есть. Но это единицы.
Например, в Москве на мои лекции приходят человек двадцать — и это на 10-миллионную Москву. Ролики на YouTube с моим участием набирают в среднем 30 тысяч просмотров. Понятно, что не всем интересна именно антропология, но даже если умножить эту цифру на 10, будет около 300 тысяч человек, интересующихся наукой. 300 тысяч на 150 миллионов населения России.
В теории просвещением должно заниматься министерство образования, общество «Знание — сила». Государству это необходимо, иначе оно перестанет быть конкурентоспособным, и его заклюют более успешные соседи. Но на практике не вижу, чтобы госструктуры что-то для этого делали.
Я вообще не вижу, чтобы какие-то научно-популярные деяния творились под эгидой государства. Обычно это делает либо какой-то частный фонд — типа фонда Прохорова — либо просто энтузиасты. Если есть человек с шилом в нужном месте, там просвещение появляется. А где нет, там нет.
И всё-таки на лекции приходят новые люди. Есть такой форум, «Ученые против мифов», и на каждом новом форуме его организатор Александр Соколов спрашивает, кто здесь впервые — и лес рук. То есть интерес у народа медленно, но просыпается. Да и вообще, если просвещением совсем никто не будет заниматься, мы погрязнем в мракобесии.
Биологические материалы и оружие
Оружие, которое было бы направлено исключительно против русских, сделать нельзя. Русские — это не раса, это этнос, то есть самоопределение. Если я считаю себя русским, и другие русские с этим согласны — значит, я русский. Генетически же русские могут сильно отличаться друг от друга. Даже те, кто живет в Европейской части страны, четко делятся на северных и южных. Северные ближе к финно-угорским, а южные к балканским племенам.
Нет русских генов, а стало быть, нельзя «заточить» на них какой-то вирус или еще как-то влиять. Нельзя атаковать то, чего нет. Гены и самосознание — это вообще понятия из параллельных реальностей.
О будущем и единой расе
Вероятность появления единой расы даже для далекого будущего крайне мала. С одной стороны, не надо быть специалистом, чтобы видеть, что в масштабах планеты идет активное смешение всех со всеми. Но, с другой стороны, из-за смешения исходные варианты не исчезают.
Для того чтобы всё смешалось в однородную массу, у нас должна царить абсолютная толерантность абсолютно во всем, и брак кого угодно с кем угодно должен быть равно вероятен. Более того, не должно быть территориальных препятствий, я должен совершенно с равной вероятностью находиться что здесь, что в Австралии, что на острове Питкэрн. Для этого необходимо изобрести нуль-транспортировку, а это пока совершенно нереально.
В целом от будущего лично я ничего хорошего не жду. Каждый день я вижу, как люди бросают мусор себе под ноги, я захожу в собственный подъезд и вижу, как соседи курят, и им лень выйти с первого этажа на улицу, чтобы не вонять на всю лестничную клетку — и это еще хорошие соседи. Вижу, как доктора наук бросают бычки куда ни попадя — и понимаю, что всё пропало.
Кроме того, ресурсы планеты не резиновые: леса вырубаются, нефть выкачивается, уголь жжется, а плодиться никто не перестает. Есть, конечно, шанс, что человечество мегаинтеллектуальным рывком исправит себя и нехорошие качества изживет. Но я не знаю, с чего бы это произошло — разве что генетическая модификация. Лучше всего, конечно, внедрить в нас гены какого-нибудь гриба, чтобы мы научились есть пластик и сожрали все эти горы отходов. Иначе вымрем.
В таком режиме, в котором мы живем последние 150 лет, долго жить нельзя.
Я думаю, что ближайшие лет 200-300 наша цивилизация ухнет. Конечно, целиком люди не исчезнут: есть бушмены, папуасы, которым, по большому счету, пофигу на цивилизацию. Но там, где сейчас «цивилизованные страны», люди будут бегать с копьями по горам пластика и охотиться на крыс.