Posted 15 сентября 2017,, 08:27
Published 15 сентября 2017,, 08:27
Modified 29 мая 2023,, 09:20
Updated 29 мая 2023,, 09:20
Эксперты по выявлению лжи: как работают красноярские профайлеры
Людей, способных на глаз определить ложь, распознать террориста в толпе или набросать психологический портрет человека по его жестам и мимике, называют профайлерами. Они существуют не только в сериалах, но и в реальности. «Проспект Мира» поговорил с красноярскими профайлерами о тонкостях профессии, о том, не мешают ли им навыки в личной жизни и приходилось ли им расследовать реальные преступления.
«По статистике, за 10 минут беседы человек лжет три раза», — так, во всяком случае, уверяет главный герой детективного сериала «Обмани меня» доктор Кэл Лайтман. В сериале Лайтман способен по мимике, жестам, изменениям в интонации голоса и прочим мелочам сходу определить, говорит ли человек правду, составить его психологический портрет и спрогнозировать возможное поведение.
Если одним словом, то Лайтман занимается профайлингом — технологией оперативного распознавания лжи. Широко известно о ней стало как раз благодаря сериалам типа «Обмани меня», «Профиль убийцы», «Мыслить как преступник» или «Менталист», герои которых применяли свои навыки для расследования запутанных преступлений.
Изначально профайлингом называли технологию выявления террористов при предполетном досмотре пассажиров в аэропортах Израиля в 1970-е годы: профайлер должен был не допустить на борт человека со взрывчаткой. Еще до этого составлять психологические портреты преступников начали в криминалистике. Одну из первых таких попыток в конце позапрошлого века предпринял британский хирург Томас Бонд, попробовав описать личность Джека Потрошителя. Профайлинг для поимки преступников периодически сейчас применяют и российские правоохранители.
Постепенно профайлинг вышел за пределы работы полицейских и спецслужб, и технологию стали применять также и в бизнесе. В Москве частные профайлеры появились в середине 2000-х, до Красноярска профессия добралась около двух лет назад. В городе, по оценкам руководителя красноярского центра «Профайлинг Групп» Антона Григорьева, сейчас работает от силы три-четыре профессиональных профайлера. Как правило, они сотрудничают с банками и торговыми сетями при найме работников, деловых переговорах, проведении внутренних проверок, служебных расследований, а также проводят корпоративные тренинги.
В ходе собеседования профайлер, например, пытается понять, не скрывает ли потенциальный работник наличие долгов или судимостей. «Задавая правильные вопросы и наблюдая за жестами, мимикой, эмоциями, дыханием собеседника, тремором и другими реакциями, можно предугадать, не склонен ли этот человек к кражам, например», — рассказывает Григорьев.
В результате внутренних проверок компании можно узнать, насколько лояльны ее сотрудники, добавляет основатель сибирского представительства Международной академии исследования лжи Сергей Аксютенко. К примеру, может оказаться, что в компании работает «саботажник, который в тихом омуте воду мутит».
«Такой сотрудник, например, жалуется коллегам, как в офисе всё плохо и что раньше-то было лучше. Спрашивает: «А у вас какая зарплата? В конверте опять дали? А вот у Антона-то конверт побольше — его, наверное, больше ценят», и далее в таком духе, — описывает Аксютенко. — То есть в формате простой беседы раскачивает народ, фокусируя внимание на негативных моментах. Так можно за пару недель–месяц компанию развалить запросто».
Саботажников могут засылать конкуренты, чтобы получить клиентскую базу или узнать инсайдерскую информацию. Хотя Аксютенко, по его словам, встречались и попытки рейдерского захвата бизнеса изнутри — то есть предприниматели по-тихому пытались «отжать» компанию у своих партнеров.
Фото: Wikimedia.org
Еще один момент — это так называемые социальные хищники внутри компании. С виду это яркие, харизматичные люди, способные вести за собой народ, но на деле они нацелены только на достижение личных результатов: у них нет эмпатии, чувства стыда, сожаления и вины, описывает Сергей Аксютенко.
«Мы как-то сотрудничали с крупной краевой компанией с офисом не в Красноярске, — приводит он пример. — У ее руля как раз стоял такой хищник. Вся фирма работала на этого товарища, прибыль уходила ему, а собственники, которые сидели в другом городе, только разгребали проблемы. Мы выявили всю схему, показали заказчику. Но он, добрый, мягкий человек, сказал: «Как так? Он же мой родственник — я не верю, что он такое у меня под носом делает», никого не уволил и продолжил разгребать головняки».
В поисках серийных убийц или расследовании криминальных преступлений красноярские профайлеры, в отличие от своих сериальных коллег, не участвуют. Впрочем, работая своего рода службой безопасности на аутсорсе, им приходится «каждый день» иметь дело с корпоративными преступлениями и нарушениями, говорит Аксютенко.
«А какие чаще всего преступления происходят в бизнесе? — спрашивает он. — Подделка документов, слив информации конкурентам, коммерческий шпионаж, хищения и кражи. Вот недавно мы нашли человека, который 600 тысяч рублей у компании умыкнул, сейчас возмещает эти деньги».
Фото предоставлено Антоном Григорьевым
Помимо этого, красноярские профайлеры проводят тренинги, на которых обучают распознавать ложь, составлять психологические портреты, вести переговоры и защищаться от манипуляций. «Это может пригодиться на бизнес-переговорах, при покупке-продаже машины или квартиры, когда семья нанимает няню, когда у тебя просят дать денег в долг», — перечисляет профайлер Антон Григорьев. После таких курсов люди не становятся профессиональными профайлерами, но могут применить полученные знания на работе и в жизни.
«Среди прочего мы учим защищаться от бытовых манипуляций, потому что самые жесткие, разрушительные техники и приемы используются в семье, — добавляет Аксютенко. — Вспомните фразы двойного послания из детства типа: «Закрой рот и ешь», «Молчи, я с тобой разговариваю». Или вот деструктивная «Опять у тебя ничего не получилось», повторяя которую постоянно, можно воспитать из человека неудачника».
Еще на одних курсах профайлинга учат распознавать террористов в толпе, но эта программа действует только для транспортных полицейских и частных охранников — открывать ее для «гражданских» чревато, поясняет Сергей Аксютенко. «Вот кто-то освоил азы антитеррористической программы, а потом увидел в торговом центре, на борту самолета или в поезде «подозрительные критерии», додумал что-то свое, устроил истерику — всех эвакуировали, на уши подняли, но ничего не нашли, — поясняет он. — А у транспортной полиции и ЧОПов есть инструментарий и свои шаблоны действий».
В том же «Обмани меня», по сюжету, свои способности ловить людей на лжи доктор Лайтман считал одновременно и даром, и проклятием, мешающим отношениям и нормальной жизни. Сергей Аксютенко, впрочем, ситуацию не драматизирует:
«Да, я учу транспортных полицейских видеть взрывчатку на теле человека — но это не означает, что я сам постоянно анализирую, кто со стволом ходит, а кто без. Конечно, если я увижу человека в плотном плаще, когда на улице +30, то у меня маячок внутри включится сразу. Но, если сжимать в руке гранату с выдернутой чекой, чтобы она не взорвалась, то рано или поздно мышцы затекут, руку ты разожмешь и взорвешься. Так же и с моей работой — нельзя быть в тонусе постоянно, иначе просто черепушка лопнет».
Простым беседам, по словам профайлера, навыки так же не мешают. «Я не отслеживаю перманентно, врет мне человек или нет. Друзей и знакомых мои навыки никак не смущают. Да и зачем вообще иметь таких друзей, которых напрягает, что ты видишь, когда обманывают?» — говорит Сергей.