Posted 30 декабря 2015,, 09:45

Published 30 декабря 2015,, 09:45

Modified 29 мая 2023,, 09:25

Updated 29 мая 2023,, 09:25

Путешествия по Красноярску: Екатерина Стоякина

30 декабря 2015, 09:45

«Проспект Мира», совместно с благотворительным Фондом Михаила Прохорова, представляет лучшие тексты о Красноярске, написанные в рамках IX Красноярской ярмарки книжной культуры, темой которой была «Карта Родины». Молодые красноярцы попробовали посмотреть на свой город глазами иностранца. Что из этого получилось — читайте в нашем спецпроекте.

Екатерина Стоякина о себе: «Я родилась в Бирюсинске. Это городок в Иркутской области, в котором живет менее 10 тысяч человек. Когда-то в своем дневнике я остроумно-подростково написала, что Бирюсинск находится в тупиковой ветви развития. Я переехала в Красноярск относительно недавно, поэтому, возможно, воспринимаю его своим, еще бирюсинским взглядом, острее, чем коренные жители. Учусь на отделении журналистики. Планирую работать в деловой прессе, потому что очень люблю изучать экономику»

В такой холод стоит старуха с цветами в газете, вжалась в стену киоска и смотрит неподвижно. Откуда цветы? Всё уже давно опало, пожухло до ледяных головешек, а вот. Старухе будто бы нравится заглядывать в лица прохожих, видя там моральные терзания: «бабушке холодно, без перчаток стоит, но куда потом веник этот деть?». Ухожу, но знаю наперед, что подойдет к ней мужчина лет сорока, большой такой, круглолицый, в кожаной куртке и с маленькой борсеткой через плечо, сунет деньги: «Иди, бабуль, грейся. Я Ирке своей отнесу».

А я иду и чувствую, как шарканье моих ног превращается в шелест бумаги, огромный газетный лист окутывает меня коконом, а пальцы превращаются в лепестки, опадающие от мороза. Я и есть тот букет в руках старухи.

Я уехала из своего города, где люди остаются только из-за «той особенной гордости бедных». Отказалась от Иркутска, большого щедрого родственника, который окружает заботой, как вязкой липкой сладкой ватой, затыкая подопечному нос и уши. Решила жить в Красноярске — красивом, статном. Выбор города для жизни — это признание высшей степени. Ты вверяешься этому месту. Но Красноярск холоден. Как достойнейший мужчина, равнодушный к твоим чувствам.

Иду в самый центр. За год так и не научилась различать все эти старинные дома: все как один, будто мимо тебя бежит зацикленная пленка. Вот университет, а когда-то — дом богатого человека. Он звал сюда гостей, хранил в подвале кадки с огурцами — теперь студенты зевают на занятиях. А рядом тоже живут люди. Хочется уткнуться носом в стекло и наблюдать за теми, кто живет в домах с такой историей. Может быть, прямые потомки тех самых господ? До сих пор ходят в платьях с кринолинами, дают поручения девке Глашке. Но запинаешься. На протертых ботинках новая рана, которую будешь стыдливо прятать.

Уже совсем близко набережная. Спустись по лестнице, пара десятков шагов, и входи в столб свежего воздуха с Енисея. Впереди много фигур: семеро девушек в легких платьях спускаются вместе со мной. Люди очень любят себя, поэтому стремятся придать всему своё обличие. Эти девушки — реки Сибири. Среди них ищу только одну — такую близкую мне Бирюсу. Тонкая девушка приоткрывает свою ногу и тянется пальцами куда-то вниз. Сдержанная, скромная, какой я её и помню.

На набережной непривычно пусто. Через Енисей перекинуты мосты. Они похожи на застежки фрака. Соединяют два совершенно разных места. Смотрю на противоположный берег. Огни жилых домов: красные, желтые, мерцающие. Я видела настоящую южную ривьеру, но она не доставила мне такого удовольствия, как эти огни в чужих домах на правом берегу.

Автобуса долго не было. Раз пять я теряла надежду приехать домой и согреться. Раз пять я находила её, обтряхивала и продолжала ждать. Наконец — автобус. Немецкий. На требование об остановке загорается табличка с каким-то немецким словом. Когда ты в немецком автобусе, то все равно остаешься в Сибири. Узкая оборка шторки по периметру всего салона болтается из стороны в сторону, вздыбливаясь вверх на выбоинах. Трещины на большой продолговатой лампе с желтым светом заклеены скотчем. Грязь из каких-то закоулков на ботинках пассажиров. Моя остановка. Смотрю вслед автобусу. Вместо заднего стекла у него поликарбонат, из которого делают теплицы.

Этот автобус похож на мой ободранный ботинок. Он выглядит так же никудышно, потрепанно. Но носит его Красноярск. Да, тот самый хладнокровный франт, в котором я с трепетом и боязнью теряюсь. Чувствую, что есть в этом городе что-то моё, человеческое. Хотя бы такие промахи. И я всегда знаю, каким бы серьезным ни был Красноярск, он всегда приобнимет тебя светом из окна комнаты, отведенной под твой дом.

"