Сезонное обострение: 6 типов людей на фестивалях, которые раздражают

Лето — время фестивалей, в том числе и этнических. И хотя большинство их традиционных посетителей — люди приятные, но всегда нужно помнить о тех, кто портит нам всё веселье.

Этноманьяк

Парень, укушенный в голову не то Вишну, не то Ярилой, приехал на фестиваль «погрузиться в исконную жизнь наших предков» и с первого дня занырнул по самую маковку. Причем, судя по атрибутике, предками его числятся одновременно все народы — от эвенков до ирокезов. Узнать этноманьяка в толпе нетрудно: он облачен в косоворотку, поверх которой красуется монгольский халат, на голове орлиные перья, в руках бубен, в глазах огонь шаманских костров. Цвет лица зеленоватый, так как выпитое накануне этническое зелье для путешествия в мир духов, помимо галлюцинаций, наградило экспериментатора стойкой диареей. Весь фестиваль он будет бродить от палатки до палатки и донимать соседей назойливыми попытками освоить варган, жалейку или шотландскую волынку. Безобиден, но невыносим.

Пьяница

Фестиваль для него — способ хоть на пару дней вырваться из нудной городской жизни, то есть выпить. Причем выпить так, чтобы хватило на весь оставшийся год, поэтому пьянство начинается еще в вагоне поезда (салоне автобуса) и продолжается вплоть до возвращения тела в родной город. Алкотурист не ходит на концерты, на площадки и на реку, так как ходить он не может в принципе. Изредка волшебная сила алкоголя всё же поднимает его на ноги и несет в сторону фестивальных сцен. Тогда он бессмысленно бродит среди слушателей, зачем-то вглядываясь в их лица, что-то бормочет и в финале неминуемо теряет дорогу до собственной стоянки, засыпая под кустом, чтобы утром начать всё сначала.

Комсомолец

Персонаж, напоминающий американского туриста с карикатуры времен холодной войны. Невероятно бодрый и сахарный тип, после общения с которым хочется бахнуться инсулином. Ему интересно решительно всё — от резьбы по коре до вышивания рыбьими жилами. Поминутно охая и ахая от восхищения, он мотается по полигону, равно слепя фотовспышкой и подозрительно свежей улыбкой, и пристает ко всем с идиотскими вопросами. Организаторы фестивалей комсомольцев ценят, так как именно их пылающие задором посты в социальных сетях привлекают внимание публики к событию, но из рядовых граждан один такой тип за минуту может выпить больше крови, чем все комары за всю жизнь.

Местный

Пацанчик, живущий или в поселке, возле которого проводят фестиваль, или в деревне, расположенной в паре километров от него. Приезжает обычно с компанией таких же обряженных в спортивное ребят и занимает стратегическую позицию у главной сцены. Там он вместе с друзьями мерно накачивается пивком, дивясь на чудных городских жителей. Видя нечто необычное (то есть человека, не наряженного в ритуальный «Абибас»), компания весело ржет и показывает на диковину пальцами. К вечеру разбавленная пивком молодецкая кровь начинает требовать развлечений, и ребята либо огребают от охраны, либо сами одерживают верх над парочкой длинноволосых юношей, после чего благополучно отбывают в родную деревню.

Нищеброд

Из-за неимения средств живет в палатке за линей фестиваля, ворует дрова и воду для хозяйственных нужд. С тоской смотрит на продуктовые палатки и лотки с прохладительными напитками. Днем совершенно безвреден, но когда на лагерь опускается ночная мгла, нищеброд, гонимый голодом и жаждой, выходит к людям и начинает бродить среди палаток, надеясь завести с кем-нибудь дружбу и под это дело хорошенько угоститься. При этом совершенно не понимает намеков и даже не может предположить, что где-то есть люди, которые будут не рады обществу такого парня. Обычно он выходит из ночной тьмы и, подсаживаясь к вашему костру, за которым только что шла бойкая беседа, начинает развлекать «веселыми» байками и покрытыми плесенью анекдотами, после чего все быстро расходятся спать.

Хиппи

Убойная смесь этноманьяка, алкаша и нещеброда, приправленная необыкновенной спесью и чувством собственного величия. Длинноволосый тип, обряженный в драные джинсовые доспехи и убитый одновременно алкоголем и веществами, ходит по полигону, презрительно глядя на тупых людишек, еще не прохававших жизнь до самого донышка, подобно его величеству. Временами хиппи выбирает из толпы жертву и, стрельнув у нее сигарету, долго рассказывает многозначительные мудрости в стиле «вода мокра, трава зелена, а гусеницы — это будущие бабочки», подкрепляя сказанное придуманными на ходу буддийскими коанами. Один из самых неприятных типов, которые только могут встретиться.