В этом году октябрьской революции исполняется 100 лет. В связи с этим почему бы не рассказать немного об истории Столбов — признанного рассадника вольнодумства царского времени.
Столбы. Ранняя осень 1907 года. Мелкий, но уже по-осеннему холодный дождь, пронизывающий ледяной туман. Группа охотников, возвращавшаяся с Маны, срезает путь через знакомые скалы. Перед Вторым столбом мужчины слышат истошные вопли: прямо на скале над ними группа продрогших и озябших людей. Охотники спешат на помощь, и спустив несчастных с почти отвесных скал, выясняют, что перед ними отряд красноярских жандармов.
Накануне «надежный» проводник обещал за 25 рублей провести их к нарисованной на столбе надписи «Свобода» и помочь извести крамолу. Но что-то пошло не так, и проводник исчез, предварительно заведя жандармский отряд на самую верхушку скалы. Всю ночь они провели под проливным дождем, промокли, озябли, и теперь хотят одного — побыстрее оказаться дома, оставив чертову надпись на прежнем месте.
Это была последняя попытка избавиться от «Свободы». Надпись сохранилась до сегодняшнего дня, заботливо подновляемая каждым новым поколением столбистов.
Будущий заповедник всегда считался рассадником вольнодумства. Первая в его истории изба появилась под Третьим столбом в 1892 году, а уже в 1893-м в ней заседал кружок молодых революционно настроенных литераторов. Через четыре года аполитичные с виду камни начали покрываться крамольными надписями. Сперва у основания Первого столба кто-то вывел красной краской «Социализм», (через год к граффити присоединился глагол «осуществится»). Дед украсился словом «Пролетариат», а на Дикарке кто-то начертал «Губернатор — мошенник».
Ну а в 1899 году появилась та самая «Свобода», на долгие годы ставшая символом вольности и независимости «Столбов».
Появилась она там после полицейской облавы, в ходе которой был ранен столбист Афанасьев. Спускать раненого помогали деревенский учитель Денисюк, студент Белов и политический ссыльный Островский. Они-то и решили в отместку жандармам написать на скале революционный лозунг.
Но по-настоящему власти забеспокоились после того, как возле скалы Дед при большом стечении народа кто-то пропел анафему самому царю Николаю. Это было уже слишком, и губернские правители принялись искать способы прекратить крамолу.
Методы действий и направление мыслей властей в 19-м веке мало отличались от сегодняшних, было предложено, например, взорвать Деда, запретить ходить рабочим и мещанам на «Столбы» или хотя бы запретить подниматься на скалы.
К счастью, ничего из этого реализовано не было, но облавы проводились регулярно. Время от времени кого-то из постоянных посетителей будущего заповедника арестовывали, но через пару дней отпускали. Причем среди полицейских отправка на облаву в этот район считалась разновидностью дисциплинарного наказания, так как приходилось бродить по лесу ночью, в незнакомой местности, слушая доносящиеся из темноты оскорбления от сидящих на скалах неуловимых вольнодумцев.
Революция 1905 года в Красноярске ознаменовалась многочисленными митингами, в ходе одного из которых полицией был убит слесарь железнодорожных мастерских Чальников. «Столбы» откликнулись на события уже привычным методом наскальных рисунков: под Четвертым столбом появилась надпись «Убийцам никогда не простим Чальникова!».
По мере разрастания революции и усиления реакции революционеры проводили на «Столбах» всё больше времени. Здесь собирались ячейки, разрабатывались методы борьбы, сюда же ходили отдохнуть после партийных съездов.
«У меня осталось очень сильное впечатление от кратковременного пребывания в Красноярском «подполье» весной 1905 и летом 1906 года, и оно связано со знаменитыми «Столбами» — своего рода революционным клубом красноярской учащейся молодежи и социал-демократических рабочих...», — писал один из организаторов революционного движения в Сибири Михаил Ветошкин.
Полиция по привычке отвечала облавами. Тогда же принимались активные попытки изничтожить наскальные лозунги. В 1906 году один из крестьян с Базаихи вызвался за вознаграждение тереть знаменитую «Свободу». Мужик запасся веревкой и успел стереть буквы «С», приступив к основанию буквы «А», но подошедшие столбисты провели с ним разъяснительную беседу, и от дальнейших действий крестьянин предпочел воздержаться.
Единственной успешной (и то не до конца) акцией жандармерии можно было считать сожжение той самой избушки под Третьим столбом. Некто Кожевников пришел в избу ночью, пока никого не было, развел на полу костер и поспешил скрыться. Если бы всё пошло по плану, пожар можно было посчитать несчастным случаем, но на обратном пути Кожевников встретил знакомого столбиста, который на беду знал о его связях с полицией.
Возмущенные столбисты ответили на пожар массовым паломничеством, и уже через месяц паром, переправлявший желающих посетить заповедник через Енисей, перестал справляться с наплывом желающих.
Сыграли «Столбы» свою роль и в годы Гражданской войны: здесь прятались от Колчака коммунисты и им сочувствующие, здесь устраивали перевалочную базу рабочие и мещане, отправлявшиеся в отряды красных партизан Щетинкина. Здесь же, по привычке, писались антиколчаковские лозунги. Может быть, именно благодаря своей роли в революционной борьбе «Столбы» и получили от советской власти статус государственного заповедника.