«Проспект Мира» попросил читателей рассказать про свой самый запоминающийся сон — страшный, необычный или просто увлекательный. Итак, публикуем лучшие истории.
Иногда вижу сны как будто из другой жизни. Однажды приснилось, что я живу в послевоенной Германии, ко мне вернулся муж и рассказывает, как он работал в газовой камере, разные случаи из службы. А вместе мы вспоминали соседей, которые погибли в войну.
В нулевых мне приснился сон, который я помню до сих пор, такое впечатление он произвел. Я был то ли журналистом, то ли частным детективом, то ли ученым. И проводил исследование-расследование, рабочая гипотеза которого строилась на том, что наш мир не такой, каким мы привыкли его видеть: в нем существуют (или по крайней мере существовали) Большие Люди. В прямом смысле большие. По сравнению с ними видимая и осознаваемая часть человечества — размером с мышей, а может, и с тараканов. И я, значит, искал свидетельства существования Больших.
У сна был насыщенный сюжет, который по прошествии лет, конечно, смазался в памяти. Помню только, что встречался с солидными учеными, с несолидными учеными, с какими-то безумцами в затхлых подвалах, с отшельниками, с тетками в сельских Домах культуры, сидел в архивах, в библиотеках, ездил на раскопки в глушь, изучал артефакты материальной культуры по фотографиям и в краеведческих музеях. Но развязка сна запомнилась.
Я шел после встречи с очередным референтом, погруженный в свои мысли о Больших Людях. Вокруг был типичный спальник с типичными серыми девятиэтажками. И вот, пересекая двор, со всех четырех сторон окруженный панельками, я — наконец! — увидел суть. На самом деле это были не панельки, это были стены типовой кухни в такой же, как эти, типовой панельке. И проезд между домами — это дверной проем. И под ногами не развороченный асфальт, а потертый линолеум. И не иду я на автобусную остановку, просто выхожу в коридор. На этом фрактальном откровении я и проснулся.
А спустя пару лет вышла «Метель» Сорокина и я, конечно, сильно [удивился].
В школе в меня был влюблен мальчик из параллельного класса. Писал для меня стихи, пел песни Элвиса Пресли. Я на его ухаживания не отвечала. Был только поцелуй на 8 Марта. Мы много лет не виделись. А недавно видела его во сне. Сон был яркий и красочный. Много событий и впечатлений. Мы гуляли вместе, целовались... Очень романтичная была ночь. Ощущение было, будто прожили вместе целую жизнь. И теперь не могу отделаться от ощущения, что что-то нас связывает.
Когда-то у меня была очень неопределенная жизненная ситуация, и я не знала, как мне поступить, на что мой организм мне выдал это. Постапокалипсис. Люди живут на изолированной многоэтажной (часть этажей под землей) станции, в которой один этаж занимают госработники, другой — ученые и так далее. Самый верхний — правительство, нижние этажи отданы под камеры (квартиры) для людей. Близость к поверхности определяется их социальным положением. За стенами — отравленная земля.
Я работаю вместе со своими друзьями в «полиции». Нам поступает информация о заражении нижних этажей. Всех, кто имеет признаки заражения, — уничтожить, дабы спасти человечество. Мы спускаемся на нижние этажи и обнаруживаем, что большая часть людей уже превратилась в нечто похожее на зомби: бледная кожа, кашель с кровью, агрессия. Мы тут же разделяемся и начинаем выполнять свое задание. Убиваем даже тех людей, которые не ведут себя агрессивно (задание же). Единственный сон, где я убивала людей без промедлений и сожаления.
В какой-то момент я остаюсь одна в этом кошмаре, теряю оружие и просто бегу от этих существ в поисках выхода. Позже я нахожу здоровые боевые ножи и использую их для выполнения задания, но не перестаю искать выход (лифты не работают, эскалаторы тоже, света нет). Я вбегаю в помещение, в котором есть свет, зомби здесь нет, эскалатор работает, я встаю на него, пытаюсь отдышаться, ножи прячу за спину, за пояс. Пытаюсь понять, что происходит.
Эскалатор меня выносит на следующий уровень, но я там никогда не была. Очень много света, панорамные окна, в которые видно зелень Земли. Вокруг стоит толпа, мои друзья-коллеги, какие-то высокопоставленные дядечки и мой начальник. Он подходит ко мне, говорит: «Я так рад тебя видеть!» и обнимает. В это мгновение я успеваю разглядеть людей вокруг: они бледны, кто-то кашляет, у кого-то в карманах кровавые платки. Мой начальник выхватывает у меня из-за спины ножи, направляет на меня и говорит: «Может быть, стоило плыть по течению со всеми, а не идти против него одной?» На этом сон заканчивается, как и моя неопределенная жизненная ситуация.
Однажды мне приснилось, что меня попросили стать няней для девочки трех лет. Условие было одно: не играть с ней в похороны.
Как только я осталась с девочкой наедине, она попросила поиграть с ней в похороны. Я отказывала, и тогда она попросила поиграть с ней в прятки. Я досчитала до ста, и когда открыла глаза, ее не было. Я искала ее везде, и чем дольше я искала, тем мрачнее становились поиски. Я побежала в лес, и когда я начала видеть девочку, тьма стала преследовать меня. Становилось темно, жутко, возникло чувство, что кто-то идёт за мной.
Я вернулась во двор дома и там был крест. Я начала копать могилу и обнаружила там ту самую девочку, которая демонически смеялась. Я взяла её за руку и резко стало темно, как будто демоны стали нас окружать. Я начала рисовать белый круг, держа девочку за руку, и стала молиться. Девочка кричала и говорила, что если я её не отпущу, то не смогу проснуться. Тут демоническая рука проникла сквозь белый круг и начала тянуть девочку, я долго держала, но пришлось отпустить...
Сразу после этого я проснулась с синяком именно на той руке, а девочки живущие со мной по соседству, сказали, что я молилась и читала молитву «Отче наш». Мне было 20 лет, мы были студентками, [жили] на съемной квартире. В той квартире мне часто снились кошмары, от которых я часто молилась во сне, и мои молитвы будили соседок по квартире. Мы переехали с неё, и жуткие сны долго не посещали меня.
Недавно снилось, что Луна начала падать на Землю. И сначала все паниковали, а потом нормально стало, сводки в телеге были, типа на сколько приблизилась Луна за минувшие сутки.
Сначала предыстория: в 80-х часто на торец пятиэтажек пристраивали ларек или маленькую торговую палатку. Перед нашим домом как раз на самом пешеходном месте стоял ларек, где торговали сладкой ватой. Паслись там всем двором, цена 5 копеек была для детворы приемлемая.
На выходные поехали на дачу, с ночевкой, спать легли на полу, возле печки. И вот мой сон: я смотрю со стороны, а ларек объят огнем, языки пламени достают до третьего этажа, и бегают пожарные. Потушили не быстро, все выгорело, на стене копоть и сажа.
Проснулась от своего плача, а мне было года 4, не могут успокоить, да я им [говорю]: «Сгорела, моя вата сладкая сгорела». Успокоили и сну не придали значения. А зря... Приехали в город — и реально этой ночью был пожар, все сгорело, как я и описывала. Копоть была ровно до третьего этажа...
Сон приснился, когда мне было около 10 лет, но я его помню до сих пор. Я у себя в квартире играю в коридоре, потом смотрю в окно и вижу звезду. Подхожу к окну, вглядываюсь в эту звезду, и тут как будто срабатывает максимальный зум — эта звезда приближается, превращается в галактику, галактика в несколько разных, и так, пока не появилась Вселенная. И эту Вселенную пронизывает нить человеческой ДНК. Она переливается, крутится и вселенная как бы делится на слои, через которые эта ДНК проходит. Потом зум убрали — и я опять вижу звезду в окне.
Обычно сны не запоминаются, но те, которые помню — они все цветные, волнительные и страшные. Первый, который надолго запомнился: я в теле кота, бегу по трубам, они длинные. День, лето. Мне надоело по ним бежать, я спрыгиваю вправо, а там небольшой овраг, покрытый практически невидимой паутиной. Я запутываюсь в ней, начинаю тяжело дышать, на меня нападают пауки, черного цвета и кусают, кусают. Чувствую сквозь сон. Чувствую, как умираю. Просыпаюсь в поту, сердце колотится, и у меня болят ноги. Как будто иголки воткнули.
Сон про волшебную иглу — взяв её пальцами, ощущая её тонкость, я могу отрываться от земли и летать над городом. А потом резкое падение — и я просыпаюсь от удара. Такой сон меня преследует с самого детства. Может я продолжаю расти? :)
Вечерний город, я иду по пустынной улице, ветер несет по мокрому асфальту обрывки газет и мусор. Не могу понять, где нахожусь, и почему на улице нет людей. Замечаю большой рекламный монитор, на нем транслируют аварии, пожары и панику. Закадровый голос говорит: «Если вы инфицированы немедленно обратитесь за помощью, не становитесь угрозой обществу!».
За следующим поворотом вижу здание с открытой дверью и вывеской «Центр информирования населения». Захожу туда, ко мне подходит девушка и говорит, что сейчас всё объяснят. Она ведет меня в одну из многих маленьких комнат, там только стул и телевизор, она включает документальный фильм и уходит.
На экране диктор новостей рассказывает, что под видом наркотика и какого-то лекарства распространили некий препарат, от которого люди сходят с ума, видя галлюцинации, от которых кидаются на окружающих и избивают их. Достаточно одной инъекции, что бы процесс деградации человеческого тела был запущен. А в конце фильма съемка скрытой камерой, во что превращаются те, кто заражен: некие человекоподобные монстры с длинными конечностями и звериными мордами, они агрессивны ко всему вокруг. Конец фильма.
Ко мне опять подходит девушка и [говорит]: «Вы же понимаете, почему вам это показали? Вы были инфицированы и совсем скоро начнете агрессивно вести себя».
У меня шок, неверие, паника, я выбегаю на улицу, и бегу, пока не осознаю, что меня никто не преследует. Внимательнее оглядываюсь вокруг и вижу, что из домов и переулков на меня смотрят монстры, напоминающие больших волков. Иду быстрым шагом, а они подкрадываются ко мне все ближе и окружают. Я повторяю про себя: «Это галлюцинации, я вижу их из-за этого препарата! Я ведь знаю, что они не настоящие, значит, если не обращать внимания и не драться с ними, то и для окружающих не буду опасна. Просто надо идти дальше».
И уже вся улица заполнена монстрами, они смотрят на меня и скалят зубы, один встает прямо предо мной, и уже нет возможности идти дальше. В голове возникает мысль, что мне надо провести перед собой рукой, как бы сквозь тварь и станет понятно, что это мираж. Кладу руку на жуткую морду чудовища и чувствую теплое дыхание, остроту оскаленных клыков и жесткость шерсти. Последняя испуганная мысль: «как же так, галлюцинация не может быть осязательной...». Пробуждение в холодном поту.
Мне недавно снилось, что я вместе с Ириной Хакамадой ищу оторванный виолончельным смычком большой палец Дениса Мацуева. Его оторвало во время концерта в БКЗ, а ему завтра выступать в Берлине. Мы спустились в оркестровую яму, а там твари вроде зомби. Подробности не помню, но помню что в Хакамаду был вживлен ген пшеницы, поэтому она могла выделять клейстер (прим.— клей из крахмала или муки).
Однажды мне приснился сон, что я еду в автобусе. В старом оранжевом пазике. Стою, держусь за поручень, у которого уже вся резиновая чёрная оплётка стерлась. Я ещё в тот момент подумала, что от рук теперь ещё долго будет пахнуть металлом.
Вдруг в окно заднего вида увидела, что на горизонте, на фоне городского пейзажа, вырастает ядерный оранжевый гриб от взрыва... в полной тишине. И в этот момент я осознаю, что у меня нет шанса спастись. Что автобус едет по широкому проспекту, в незнакомом районе, и что у меня нет времени найти убежище. Но не это самое ужасное. Ужасно то, что я сейчас далеко от своих родных, от детей, которым сейчас тоже очень страшно, как и мне. Но я не смогу их успокоить, не защищу, не обниму и, что мы все умрём в одиночестве далеко друг от друга. И от этой безысходности я проснулась...