«Живешь ожиданием сообщения»: красноярка рассказала о жизни после мобилизации отца

1 октября мне позвонил папа и сказал, что ему пришла повестка. В эту секунду все рухнуло в груди, не было ни одной мысли в голове, только пустота и звон в ушах. И непонимание, как это могло коснуться нашей семьи, ведь папа не военный и возраст не попадает под первую волну: ему было 42 года на момент призыва, 43 исполнилось уже на [запрещенное для СМИ слово]. Минут пять я просто не понимала, что делать. Потом собрала вещи — и на вокзал, чтобы уехать домой.

Дома родители уже купили все, что нужно было взять с собой — хотя была надежда, что на следующий день в военкомате его просто развернут обратно. Не случилось, вечером 3 октября его забрали.

Возле военкомата было много людей — забирали как молодых, так и взрослых, все еле сдерживали слезы. Позже мы пытались вернуть папу домой, но ответы были одинаковыми — он не пенсионер. Помню, как ехала обратно из Канска в Красноярск. В электричке витало напряжение, каждая вторая женщина говорила, что у нее забрали мужа/сына/племянника/брата.

Честно говоря, моя собственная жизнь внешне мало изменилась, просто теперь ты каждый день боишься, каждый день переживаешь за папу, думаешь, как он, что он, в опасности ли он вот сейчас или нет. Но у мамы изменилось все.

В Канске у нас частный дом, так что вся мужская работа легла на ее плечи — зимой это печка, уборка снега, дрова. Весной и летом — огород и прочие прелести жизни в частном доме. Волонтерской поддержки не было, в соцзащите разводили руками и говорили, что все в порядке очереди, да, и документы все соберите, чтобы мы точно знали, что у вас есть мобилизованный. На работу ее теперь тоже никто не отвезет и не заберет: только автобус, который можно прождать час, темные улицы и стаи диких собак.

Когда у тебя мобилизован папа, ты живёшь ожиданием сообщения от него, что все хорошо. Каждый день. И каждый раз переживаешь, когда сообщения нет. Связь пропала? Место меняют? А может, что-то случилось? Помню, как была неделя без связи, как мы съедали себя внутри только от мысли, что что-то случилось…

Спустя 10 (!!!) месяцев нахождения на [запрещенное для СМИ слово], папе наконец дали отпуск. 14 дней для человека, который провел на [запрещенное для СМИ слово] почти год — это ничто, но спасибо и за это. Эти 14 дней были самыми спокойными за год. Это были дни, когда у нас у всех был самый крепкий сон и чувство, что все хорошо. Что все — впервые за десять месяцев — хорошо. Пусть и ненадолго.

Папа уехал в конце августа — и все началось с начала. Снова жизнь от сообщения до сообщения. Снова постоянный стресс. И надежда на то, что скоро все вернутся домой живыми и невредимыми и нас, и никого больше никогда не коснётся [запрещенное для СМИ слово].