«Я фанат России»

Поэт и публицист Игорь Караулов – о славе, признании, политике, смысле творчества и его будущем.

События начала 2022 года вызвали, в числе прочего, настоящий всплеск гражданской лирики. Поэты отозвались на происходящее яркими, полемическими, порой пафосными текстами, взывающими неоднозначную реакцию. Один из самых ярких авторов последнего времени – Игорь Караулов, лауреат Григорьевской премии (2011) и участник поэтического проекта 53-й Венецианской биеннале.

Караулов принадлежит – условно, по возрасту – к плеяде литераторов, родившихся во второй половине 1960-х-начале 1970-х. Его плюс-минус ровесники – Максим Амелин, Владимир Березин, Глеб Шульпяков, Дмитрий Воденников. Сам Караулов не считает, что эта плеяда сформировала какую-то цельную литературную когорту или течение; каждый из его сверстников прокладывает собственную дорогу в литературе.

Однако есть общие жизненные вехи – отрочество в застойном-перестроечном СССР и молодость в постсоветской России, афганская война, возврат свободы вероисповедания, блеск и нищета «лихих 90-х» - которые не могли не определить в той или иной мере их творчество. По крайней мере, в направлении «гражданской лирики», которой главным образом и посвящает себя Игорь Караулов.

Шелестели окнами дома высокие

дядюшка повёл нас в кафе “валдай”

я в тот день узнал, что умер высоцкий

но значения этому не придал.

Я тогда, признаться, любил окуджаву

здесь же и пластинки искал, в “мелодии”

много лет, исцарапанная и ржавая

моя “ригонда” гниёт на лоджии.

Скоро ли, распрямив стеклянные паруса

выйдут из этой гавани корабли?

я всё хуже слышу их голоса

и всё отчетливей – голос моей земли.

В 2022 году его творчество подверглось довольно резкой критике поэтов-эмигрантов старшего поколения – Бахыта Кенжеева, недавно умершего Алексея Цветкова. Причина – политическая. Караулов реагирует на это философски, опровергая мнение некоторых коллег, что литература на русском языке может быть самодостаточна вне России: «Россия – дом русского языка. На самом деле мы видим: где бы ни жил русскоязычный поэт, будь то в Америке, Израиле или на Украине, он все равно соотносит себя именно с Россией, пусть даже ненавидя ее».

В ответ на критику Игорь Караулов написал несколько довольно хлестких стихов, адресованных зарубежным коллегам, что дало многим повод вспомнить строчку Дмитрия Кедрина: «У поэтов есть такой обычай: в круг сойдясь, оплевывать друг друга». «Никто ни в какой круг уже не сходится, единого литературного процесса больше нет, – отвечает на это Караулов. – Есть люди, которые остались с Россией, и есть те, кто отвернулся от нее. Внутри первого круга эта традиционная борьба литературных амбиций есть; возможно, есть и внутри второго. А вот между ними – вражда уже не литературного, а экзистенциального плана».

Сам Игорь Караулов называет Россию «своей метафизикой»: «Может быть, тут сказывается географическое образование (Караулов закончил географический факультет МГУ. – прим. ред.), но язык для меня неотделим от физического пространства, в котором он бытует. Мне интересно осмыслять это пространство». Так же четко поэт определяет и время, в котором он живет и работает: «От течения времени вообще сложно абстрагироваться, поскольку время и есть первопричина того, что мы пишем стихи».

Гражданская лирика Караулова 2010-х многим казалась мрачноватой, едва ли не «чернушной». Сам поэт находит, что в последнее время мрачности в его текстах поубавилось: «Я много писал о том, как трудно остаться человеком во времена трансгуманизма и всеобщей подмены, и в этом я на всякий случай был пессимистом. Но сейчас в нас человеческого, подлинного становится больше. В том числе человеческого горя, человеческого отчаяния, но, как ни парадоксально, стало уже не так тревожно за нашу человеческую сущность».

В одном из интервью несколько лет назад Караулов сказал, что поэзия «тщетна», что это одна из форм прокрастинации. Новые вводные, появившиеся в российской жизни в последние месяцы, не определили для поэта никаких «новых смыслов» творчества: «Я работал с теми же смыслами и в прошлом, так что концептуально для меня мало что изменилось». При этом ясно, что изменения внешних обстоятельств не могли не повлиять на творчество: «Я вообще не думал, что смогу писать в условиях жизненного и социального стресса», – признается поэт.

Однако стресс стал для него творческим стимулом: Караулов много пишет, публикуя новые стихи в своем канале в Телеграм, и выступает перед публикой на поэтических вечерах и концертах. Но, по словам Караулова, поэзия по-прежнему остается для него прокрастинацией: «Стихи - это всегда то, что делается вместо чего-то другого, определенного и предзаданного», – такого, например, как переводы, которыми литератор занимается много лет, или актуальная публицистика, которой он тоже посвящает немало времени. Игорь Караулов настаивает на том, что его поэзия и его публицистика – две совершенно независимые сферы деятельности: «О политике я уже десять лет пишу как колумнист, а стихи – это всегда личное, не от имени партии или коллектива. В том числе и по поводу вещей, имеющих политическое измерение. Когда политики вокруг много, она становится поводом и материалом для стихов, но никогда не их сутью».

При этом, по словам поэта, аудитории его стихов и статей не совпадают; порой не совпадают даже аудитории отдельных стихотворений: одним нравится одно, другим другое: «Допускаю, что многие читатели публицистики вообще не переваривают поэзию, – говорит Караулов. – С другой стороны, есть и ценители моих стихов, которым неприятна моя гражданская позиция».

Однако автор не может без читателя. Причем, пока он жив, ему необходимо общение с живыми людьми: «Написать-то можно что угодно, но проверяются стихи голосом. И автору тоже полезно себя проверить. Я благодарен поэту Андрею Родионову за возможность участвовать в поэтическом слэме, это совсем особый опыт. Вообще поэзия, по сравнению с музыкой, – плохое шоу, но хороший повод для общения».

* * *

я просто есть, мне очень важно быть

седую улицу глазами есть

с тобой за чаем вечером сидеть

ты пьешь закат — мне чая не испить

моя москва, царьград моей души

твои ворота вечно новы

а жители считают барыши

и загибают пальцы, как подковы

меня ведет мой обморочный глаз

и трое, может, следуют за мной

мы дети эпигонов, и для нас

уже растет ольховое пальто

и соловей грохочет как никто

как водопад, как ласковый портной

кузнецкий мост, его светильный газ

Разговор с любым творцом, будь то музыкант или художник, актер или поэт, рано или поздно приходит к теме успеха, славы и признания. «Успех – прежде всего внутреннее ощущение, что сделал годную вещь, – говорит Игорь Караулов. – Сознание своей правоты, как писал Мандельштам. Если нет этого ощущения, никакие внешние признаки успеха не порадуют». Но если есть чувство правоты, то можно быть поэтом и без аудитории: «У Хармса и Введенского не было при жизни других читателей, кроме друг друга».

С вопросом аудитории тесно смыкается вопрос «публикабельности», возможности быть напечатанным. Многие малоизвестные современные сочинители жалуются на то, что их стихов, по выражению молодой Цветаевой, «никто не брал и не берет», даже если они печатаются за свой счет. «Сейчас вообще нет никакой проблемы издать поэтическую книгу, – возражает им Караулов. – Никакого "не печатают" больше не существует. Есть проблема только с распространением. В основном издательства об этом не заботятся, хотя есть исключения – вернее, одно исключение, издательство СТиХИ, которое самоотверженно продает поэтов тысячами экземпляров».

Впрочем, для Игоря Караулова, по его словам, признание, слава и тиражи не так уж важны. «Для меня важно, чтобы после меня остался мой язык, осталась моя страна – Россия, – говорит он. – Я очень хочу, чтобы она жила, была сильной, доброй и интересной. Я фанат России, это моя команда. Что там будет после смерти с памятью обо мне лично, мне все равно. А при жизни мне достаточно небольшого куска хлеба».

за Москвой

За Москвою рай, за Москвою яблонные сады

яростной татарской звонкой слободы.

Улицы, вздувшиеся молодым вином,

церковь муравьиная пляшет за углом.

Мимо лавки винной я иду один,

голову повинную – в какую из корзин?

Потеряю голову, будто от тебя,

а на самом деле от последнего тепла.

Потеряю голову на этой стороне:

никто и не заметит и не соврёт по мне.

(Тексты стихов публикуются по материалам сайта «Журнальный зал» https://magazines.gorky.media).