«Не исключаю подготовку к теракту»: военком прокомментировал ссору с журналисткой НГС

Нечипоренко дал комментарий «7 каналу Красноярск». Он заявил, что журналистам запретили снимать в военкомате законно.

«В законе четко сказано, что съемка и аудиозапись на территории военных частей, организаций и учреждений, в том числе и военкоматов, запрещены. В наших законах прописано, что если вы замечаете гражданина, ведущего съемку, вы должны обратиться в правоохранительные органы для установления причин этого действия и изъятия кадров. Потому что любой теракт начинается с подготовки. В подготовке теракта используются люди, как осознанно, так и вслепую», — заявил военком.

По словам Нечипоренко, журналистка вместе с оператором начала снимать помещение и граждан.

«Наши дежурные увидели ее, сообщили, что съемка запрещена, она требования должностного лица не выполнила. Мало того, она начала снимать помещение дежурного, микрофон ей совать, оператор это все снимала. Дежурная вызвала меня».

Потом, говорит военком, он сказал прекратить съемку и «попросил журналистку пройти» куда-то для «установления личности».

«Она сначала пошла, но потом включила свой телефончик и на расстоянии 1-2 сантиметра начала меня снимать, выкрикивая не в совсем нормальной форме мою должность и фамилию. Это сентивное расстояние, которое никому не дано право нарушать. Разрешение снимать я не давал», — заявил Нечипоренко.

Военком заявил, что не выбивал телефон, а «осторожно указательным пальцем правой руки отодвинул», а Шелковникова сама уронила телефон.

«После она поднялась и начала размахивать своим микрофоном. Сколько ударов и взмахов было я не знаю, но десять точно как минимум. Я, естественно, уклонялся, но один удар получил — микрофоном».

После этого Нечипоренко приказал вызвать Росгвардию и полицию и прикрыть двери, чтобы журналистка не ушла.

«Ключи мы не нашли, потому наш сотрудник просто держал двери. Она кидалась на него, наносила удары, потому что человек был явно в невменяемом состоянии. Он ее выпустил, она выбежала, оператор ее ушел до этого».

Однако Шелковникова обронила бейдж — его военком передал дежурной, чтобы та передала полицейским «для установления личности».

«Потому что я до сих пор не исключаю подготовку к теракту. За день до этого мы задержали оператора, а в октябре в отношении нашего военкомата был совершен теракт. Человек бросил бутылку с зажигательной смесью в торцевое окно. Этот человек явно знал, куда кидать, чтобы выгорел весь этаж. И я не исключаю участие в подготовке данной гражданки».

Шелковникова вернулась за своим бейджом. Как заявляет Нечипоренко, она начала «ругаться, материться».

«Я дал дежурной команду снимать все это на телефон, и она зафиксировала один удар. Один, но зафиксировала. Я уклонился, но ногтем [царапину] получил».

Потом приехали сотрудники Росгвардии. Началось следствие и, говорит военком, на него «посыпались жалобы во все инстанции»:

«В военно-следственный комитет, следственный комитет Советского района. Никто не нашел превышение должностных полномочий. Ей [Евгении Шелковниковой] еще кто-то, видимо, предложил пойти на примирение — она мне написала смс с извинениями».

На суде, заявил Нечипоренко, версию событий Шелковниковой подтвердил только один свидетель по фамилии Ангел.

Сама Шелковникова рассказала телеканалу, что «действительно могла отмахиваться» от окружающих её мужчин.

«От кого я могла отмахнуться микрофоном — я не знаю. Нечипоренко впоследствии написал, что удар я наносила непосредственно ему, он испытал физическую боль и попросил привлечь меня к ответственности. Что у него обнаружили царапину, но вряд ли микрофон с поролоновой накладкой мог нанести царапину».

Насчет смс-сообщения с извинениями Шелковникова сказала, что в нём «не было признания вины».

«Я действительно принесла извинения. Мое поведение было несколько эмоциональным, и я в каких-то моментах называла его на „ты“ — за это стоило принести извинения. Но основной момент заключался в том, что моя следователь предложила решить все в досудебном порядке. Но, о чем она умолчала, так о том, что уголовное дело в любом случае будет заведено, потому что потерпевший — представитель государственной власти. Поэтому неважно как бы я перед ним извинялась. Эта смс — не признание вины. В этом месте, в холле военкомата, мы находились на законных основаниях, а он [Нечипоренко] начал распускать руки, первым провоцировать конфликт».