Нацоператор по обращению с радиоактивными отходами подвел итоги года

В семинаре участвовали специалисты НО РАО, ученые Института проблем безопасного развития атомной энергетики РАН (ИБРАЭ РАН) и члены Общественного совета при минэкологии Красноярского края. В этом году НО РАО и Общественный совет подписали меморандум о сотрудничестве — это позволило общественникам принимать более активное участие в мониторинге работы пункта глубинной закачки жидких радиоактивных отходов под Железногорском, а также в разработке и обсуждении планов НО РАО, касающихся подземной исследовательской лаборатории.

«Взаимодействие с НО РАО у нас началось давно. Однако в этом году был подписан меморандум о сотрудничестве между Общественным советом и Национальным оператором, — рассказал член Совета, заведующий отделом экологических исследований Красноярского НИИ Геологии Денис Целюк. — Это позволит НО РАО эффективнее доносить информацию о своей деятельности до населения, а нам, членам Общественного совета, участвовать в наблюдении и контроле за предприятием, чтобы доносить до общества объективную информацию о ФГУП „НО РАО“, и том, чем оно занимается на территории Красноярского края».

Руководитель информационного центра филиала «Железногорский» НО РАО Сергей Шаранов отметил, что Нацоператор нацелен на максимальную прозрачность: «НО РАО готов рассказывать о своей деятельности и открыто показывать ее общественности, чтобы люди могли формировать объективное представление о том, что происходит на объектах предприятия».

«Где есть информация — там пропадают страхи, — отметил Шаранов. — После подписания меморандума о сотрудничестве, коллеги из Общественного совета стали чаще к нам приезжать: посмотреть, как мы берем пробы, побывать на стройке лаборатории, провести самостоятельные замеры дозиметром. В этом году таких мероприятий стало гораздо больше».

Так, в этом году члены Общественного совета посетили пункт глубинной закачки жидких радиоактивных отходов «Северный». На их глазах специалисты-геологи НО РАО взяли пробы из наблюдательной скважины, которая находится недалеко от границы санитарно-защитной зоны объекта. Вода из этой скважины отправляется сразу в специализированную лабораторию, которая в свою очередь представляет результаты исследований в Департамент по недропользованию, Ростехнадзор и ФМБА.

Один из самых опытных членов Общественного совета при министерстве экологии Виктор Долженко отметил, что несмотря на прозрачность документальных отчетов предприятия, лично поучаствовать в процессе пробоотбора было полезно.

«Я много раз принимал участие в подобных мероприятиях, но на скважине НО РАО — впервые. Информации, которую мы здесь получили, достаточно, чтобы сделать выводы, что предприятие контролирует ситуацию на „Северном“ и обеспечивает безопасность финальной изоляции жидких радиоактивных отходов», — сказал он.

Пробы воды с наблюдательных скважин отбирают регулярно. Во время радиоэкологического мониторинга анализируют не только пробы воды, но и почвы, растительности и атмосферных осадков. На пункте размещен пост автоматизированной системы контроля радиационной обстановки — подобные системы контроля оборудуют на атомных энергостанциях. При этом, по словам Сергея Шаранова, с запуска объекта в 1967 году ни одного происшествия на нем не было, даже аппаратура не фиксировала отклонений от нормы.

«Пункт глубинной закачки жидких радиоактивных отходов представляет не большую опасность, чем любое промышленное предприятие. Здесь есть определенные правила, которые просто не нужно нарушать, и тогда все будет в порядке. У нас есть специалисты, которые умеют и знают, как работать с радиацией. Этот объект мы эксплуатируем с 67-го года — не было ни одной аварии, которую не то чтобы люди увидели, а просто как-то зафиксировали. Что касается технического обновления, то мы регулярно модернизируем оборудование. Чаще всего это простые инженерные решения: трубы, вентиля, запорная арматура, насосы. То есть такое, что все время меняется. А с точки зрения самой технологии хранения — здесь нужно сказать спасибо советским инженерам, которые все это спланировали, спроектировали и задали такой запас прочности, что он до сих пор работает безотказно».

Всего на пункте «Северный» 168 скважин, из которых 99 — наблюдательные. Они нужны для контроля состояния земных недр и направления движения радиоактивных отходов. Простыми словами — специалисты следят, чтобы радиоактивная вода не просачивалась из хранилища и не загрязняла почву и грунтовые воды.

О том, что такое финальная изоляция радиоактивных отходов рассказал директор Департамента по связям с общественности НО РАО Никита Медянцев. Он отметил, что в России этот процесс традиционно называют «захоронением», однако механизм лучше раскрывает английский термин final disposal of radioactive wastes — финальная изоляция радиоактивных отходов. «Финальный» в этом случае говорит о том, что отходы не предполагается извлекать и перевозить куда-то еще, вместо этого они размещаются в надежных хранилищах в горной породе. Однако, если в будущем будет открыт эффективный метод перманентной утилизации подобных отходов, то ничто не помешает извлечь их из хранилищ.

Однако пока что глубинное размещение остается наиболее безопасным и эффективным методом обращения с радиоактивными отходами, не подлежащими перманентной утилизации. Для того, чтобы все просчитать, НО РАО создает в скальном массиве на участке «Енисейский» подземную лабораторию, которая займется изучением свойств геологических пород — ученые должны выяснить, сможет ли этот массив обеспечить безопасную изоляцию твердых радиоактивных отходов 1 и 2 классов.

Директор Красноярского филиала ИБРАЭ РАН Дмитрий Озерский пояснил, что в недропользовательском законодательстве РФ будущая лаборатория — это уникальный объект. Для исследования геологического массива будут проведены геологические работы как классическими методами с поверхности, так и при проходке горных выработок. Он заключается в том, что прямо в процессе создания вертикальных стволов лаборатории, глубиной до 525 метров и диаметром до 7 метров, ученые смогут исследовать свойства породы, применяя самые современные технологии, в том числе лазерное сканирование. ИБРАЭ РАН постоянно обменивается опытом и информацией с организациями, строящими и эксплуатирующими аналогичные объекты за рубежом. В частности, коллеги из Китая пригласили наших специалистов перенимать опыт гидрогеологических экспериментов в рамках научного проекта.

Сама лаборатория займет площадь более одного квадратного километра, а горизонтальные горные выработки протянутся на пять километров в длину на глубине в полкилометра. Для создания лаборатории потребовались годы предварительных исследований.

«Семь лет мы опирались на информацию, полученную на поисково-оценочной стадии. И вот приступаем к геологоразведке. В этом году мы расширили лицензию для того, чтобы доизучить территорию, которая разделяет будущую лабораторию и Енисей — этот участок наиболее волнует общественность и научное сообщество. Мы должны оценивать, будут ли поступать загрязнения в эту сторону, — рассказал Озерский. — В ближайшей перспективе у нас геологоразведка, которая будет проходить как поверхностными, так и проходческими методами — впервые в России проходческая разведка будет проводиться на объекте, не связанном с добычей полезных ископаемых. ИБРАЭ РАН занимается научным сопровождением проекта, мы проводим углубленные исследования, в том числе гидрогеологических условий участка».

Во время семинара представители Общественного совета задали важный вопрос — какую финансовую выгоду получает НО РАО от создания лаборатории и не будут ли ученые ИБРАЭ трактовать результаты исследований в пользу Нацоператора. На первый вопрос ответили представители оператора — в бюджете НО РАО отсутствует такая статья, как доходы. Коммерческой выгоды от обслуживания пункта глубинной закачки оператор или Росатом тоже не получают. Директор Красноярского филиала ИБРАЭ РАН Дмитрий Озерский добавил, что ученые сотрудничают с НО РАО не имея прямого финансирования.

Более того, хоть запуск лаборатории и запланирован на 2030 год, однако это не означает, что там сразу же разместят радиоактивные отходы. В приоритете у команды исследователей стоят изучение свойств скального массива и определение безопасной глубины размещения хранилищ. По предварительным данным, порода на глубине свыше 250 метров достаточно однородная и не имеет трещин, через которые в окружающую среду могли бы поступать загрязняющие вещества. Скала в месте исследования состоит из гнейса возрастом более 2,5 миллиардов лет. Гнейс — похожая на гранит порода, в том числе по своей прочности. Гнейсы Нижнеканского массива имеют прочность на сжатие порядка 100 мегапаскаль (МПа). А при поисках фильтрации с шагом 10 м ее признаки найдены в 5-6 интервалах, при этом скорости чрезвычайно малы.

Представители НО РАО отметили, что в будущем продолжат развивать как научное сотрудничество, так и информационное направление. Только в этом году оператор провел несколько крупных просветительских мероприятий. В феврале в СибГУ им. академика М. Ф. Решетнева начались лекции по новому предмету — «Радиационная безопасность». Начальник отдела радиационной и промышленной безопасности филиала «Железногорский» Павел Буторов рассказал студентам о том, что представляет из себя радиация, почему следы естественной радиоактивности можно найти во всех веществах на планете, а еще объяснил, как устроена система финальной изоляции радиоактивных отходов в России.

Железногорский музейно-выставочный центр в мае открыл экспозицию «Погружение», посвященную экологической безопасности изоляции отходов. Посетителям рассказали о том, как устроены объекты НО РАО, показали 3D-модели и макеты, а также экспонаты, связанные с подземной лабораторией — среди них отобранные образцы горной породы с разной глубины.

В октябре на базе СФУ прошла международная конференция «Безопасность жизнедеятельности и климатические риски развития территории Енисейской Сибири». Одна из секций была посвящена финальной изоляции радиоактивных отходов, кроме того, эксперты коснулись вопроса радиофобии — это важная проблема не только для России, но и для всего мира. Люди боятся самого слова «радиация» из-за распространенных заблуждений, предрассудков и недостатка информации. Как отметил заведующий лабораторией радиоэкологии ИБРАЭ РАН Сергей Панченко, нужно больше говорить о радиации и стараться развеивать мифы, сложившиеся вокруг этого явления.

Наконец, в ноябре НО РАО организовал выезд членов Общественного совета при Минэкологии на пункт глубинной закачки «Северный», где общественники смогли наблюдать за отбором проб воды. Руководитель инфоцентра филиала «Железногорский» Сергей Шаранов рассказал, что подобных выездов в следующем году планируется больше, а общественников о них будут предупреждать заблаговременно. Такие мероприятия привязаны к графику работы геологов объекта, кроме того, нужно принимать во внимание состояние тайги в разные времена года. По словам Шаранова, выезды будут планировать на межсезонье — когда в тайге нет гнуса и сильных холодов.